Ивонн Фаррелл (Yvonne Farrell) и Шелли Макнамара (Shelley McNamara), Courtesy of La Biennale di Venezia
Кураторы этого года — ирландки Ивонн Фаррелл и Шелли Макнамара из бюро Grafton Architects — известны своими проектами университетов, кампусов и прочих образовательных пространств. 26 мая в Венеции открылась 16-я по счету архитектурная биеннале. Исключением не стала и сама биеннале, работая над которой, по словам архитекторов, они узнали много нового о происходящем в мире. Неслучайно специальная секция биеннале получила название «Teaching is Learning» — «Преподавание — это обучение»: Фаррелл и Макнамара привыкли подходить к своей профессии как к постоянному исследованию и непременно передавать полученные знания вовне.
Участники выставки — 61 страна с национальными павильонами и 71 архитектурное бюро, представившее индивидуальные инсталляции, — действительно рассказали 130 с лишним совершенно разных историй. И словно бы продолжая тему, заданную куратором предыдущей биеннале Алехандро Аравеной, «Репортаж с фронта», — многие из этих историй рассказывали о борьбе. Кто-то ожидаемо борется со стихийными бедствиями и бедностью, кто-то — с перенаселенностью: формулировка новой темы — «Free space» — и впрямь наводила на подобные мысли.
На фото: Центральный павильон в Джардини, Courtesy of La Biennale di Venezia
В более благополучных странах говорили о борьбе другого уровня: скажем, значительную часть датского павильона заняла экспозиция исследователей того, как меняют наш мир технологии. Человек vs машина, творческое начало vs искусственный интеллект — дискурс, возникший много лет назад, продолжает обогащаться новыми ракурсами и аргументами. И как бы крамольно это ни прозвучало, борьба за свою, скажем так, человеческую идентичность в виртуальном мире и борьба за крышу над головой — в обоих случаях борьба за выживание. Страх перед будущим выступает той движущей силой, которая заставляет нас давать новые ответы на старые вызовы.
ПО ТЕМЕ…
3 Days of Design: Каким будет датский дизайн через 10 лет
Впрочем, далеко не все месседжи национальных павильонов сквозили надрывом. Free space — это «свободное пространство», точнее даже «простор свободе», как перевели тему биеннале организаторы на один из восточноевропейских языков. Свобода творчества, свобода мысли, свобода самовыражения. Россия, например, связала это со свободно простирающимися по отечественным просторам железнодорожными полотнами.
На фото: павильон России в 2018 году © Italo Rondinella, Courtesy of La Biennale di Venezia
Один из залов российского павильона превратился в камеру хранения, в ячейках которой обнаруживался то Ленин, то Кандинский. В другом зале показывают фильм о путешествии на поезде из Москвы во Владивосток. В третьем — коллаж проектов вокзалов разных лет. А в четвертом — различные сценарии будущего, во всех из которых рельсовый транспорт играет ключевую роль: неважно, будет ли он связывать между собой густонаселенные мегаполисы или доставлять за считаные минуты в Москву на рабочее совещание из жилого малоэтажного пригорода.
На фото: внешний вид павильона Швейцарии в 2018 году © Wilson Wootton, Alessandro Bosshar, Li Tavor, Matthew van der Ploeg, Ani Vihervaar
Сами же кураторы в своем обращении к участникам вообще призывали их вспомнить, что архитектура — она про позитив и может быть «одной из самых оптимистичных дисциплин», по крайне мере, до тех пор, пока живо чувство юмора у тех, кто ее создает. Вероятно, именно поэтому безусловным фаворитом биеннале и заслуженным обладателем главной ее награды — «Золотого льва» — стал павильон Швейцарии с формулировкой «за создание архитектурной инсталляции, одновременно доставляющей удовольствие и затрагивающей важные вопросы масштаба в интерьерном пространстве».
На фото: экспозиция House Tour в павильоне Швейцарии © Wilson Wootton, Alessandro Bosshar, Li Tavor, Matthew van der Ploeg, Ani Vihervaar
Швейцарцы материализовали то, что так хорошо знакомо читателям Houzz, — «хаус тур». Вот прямо буквально материализовали не сам интерьер, а тур по нему, сплавив в единый лабиринт разные ракурсы и перемешав масштабы. Прямо в тело павильона интегрированы разноформатные объемы: ты оказываешься то в комнате, «снятой общим планом», с несоразмерно маленькими дверными и оконными проемами, то наоборот, утыкаешься в громадину двери «крупным планом».
«Вместо того чтобы презентовать постройку, как это обычно делают на архитектурных выставках, мы построили презентацию, и приглашаем всех стать хаус-туристами», — говорят кураторы швейцарской экспозиции. Важное замечание: в интерьере полностью отсутствуют мебель и декор — иначе игра с масштабами не была бы столь чистой.
На фото: экспозиция House Tour в павильоне Швейцарии © Wilson Wootton, Alessandro Bosshar, Li Tavor, Matthew van der Ploeg, Ani Vihervaar
Оценило жюри и смелый ход авторов экспозиции павильона Великобритании: «Free space» они трактовали буквально, оставив пространство здания пустым, но впервые в истории выстроив общественное пространство на крыше. Посетители поднимались туда, чтобы посмотреть на венецианскую лагуну и выпить стакан чая с имбирем.
Жест, быть может, слишком уж лобовой, однако удостоенный специального упоминания за «предложение использовать пустоту для создания нового свободного пространства для неформального общения».
На фото: павильон Великобритании в 2018 году ©Hélène Binet, British Council, Cultureshock Media
На фото: вход в главный зал Арсенала, где размещается основная часть кураторской экспозиции; Courtesy of La Biennale di Venezia
Совсем иначе — как, впрочем, и всегда, — звучали работы отдельных архитекторов, тщательно отобранных кураторами. Меньше страха — больше свободы. Меньше цифр — больше архитектуры. Это выгодно отличает биеннале 2018 года от предыдущей: тогда практически каждый проект требовал глубочайшего погружения в описание и сопроводительные материалы.
На фото: главный зал в Арсенале; Courtesy of La Biennale di Venezia
Очень многие профессиональные премии последние годы дают за «гражданские» аспекты архитектуры, о которых раньше никто и не думал. На этот раз слово «пространство» в теме выставки, вероятно, напомнило архитекторам, что прежде всего их язык — это все же язык форм, и инсталляции главных залов Арсенала и Центрального павильона в Джардини были вновь полны материальности, которую постигаешь скорее чувствами нежели разумом.
Тем не менее возникло ощущение, что раз уж награды павильонами раздавались с точки зрения почти чистой архитектуры, то выбор индивидуальных участников должен быть прежде всего социально ответственным: Алехандро Аравена два года назад далеко не первым заговорил о том, что архитектор должен в первую очередь спасать мир.
На фото: экспозиция Эдуардо Сото де Мура ©Francesco Galli, Courtesy by La Biennale di Venezia
Так, «Золотого льва» присудили португальцу Эдуардо Сото де Мура (Eduardo Souto de Moura). Притцкеровский лауреат 2011 года продемонстрировал свой метод реиспользования на примере поэтапного и очень вдумчивого преобразования старинной фермы в Алентехо: сначала среди оливковых рощ появились бар и общественная гостиная под открытым небом; потом коровий хлев конвертировали в ресторан; постепенно среди построек разбили свою систему улочек и площадей.
«Если мы зайдем слишком далеко, мы все испортим; если сделаем недостаточно — ничего не получится», — говорит Эдуардо о своем подходе.
На фото: экспозиция Андры Матина © Francesco Galli, Courtesy by La Biennale di Venezia
Вспомнили и про бесценность сохранения местных традиций: специальное упоминание получил Андра Матин из Индонезии с экспозицией «Elevation», в которой он попытался отобразить все многообразие аутентичных решений для лестниц, подъемов и прочих перепадов рельефа.
На фото: экспозиция RMA Architects ©Italo Rondinella, Courtesy by La Biennale di Venezia
Второе специальное упоминание получили уроженцы Индии: RMA Architects много лет изучают свою страну, строя планы по ее развитию с учетом сохранения ценного наследия.
На фото: экспозиция Architecten de vylder vinck taillieu ©Francesco Galli, Courtesy by La Biennale di Venezia
Он достался бельгийской мастерской Architecten de vylder vinck taillieu за проект восстановления бывшей психиатрической клиники, некогда представлявшей собой кампус из мини-вилл.
«Серебряный лев» — напротив, приз для молодого бюро.
Со временем виллы наполовину разрушились, и новый директор вовремя забил тревогу, объявив архитектурный конкурс. Участники вполне могли предложить виллы все-таки снести, однако бюро-победитель предпочло деликатно усилить и дополнить сохранившиеся несущие конструкции, достроить обрушившиеся проемы и в целом сохранить архитектуру в первозданном виде.
Ведь по сути free space — абсолютно свободного пространства — просто не существует. Если внимательно приглядеться к тем официально пустым территориям, которые мы продолжаем так интенсивно осваивать, то это либо чудом уцелевший уголок природы, либо руина, хранящая память места, либо участок в уже сложившейся застройке со своей историей. И наша свобода именно в этом — не переписывать историю с «пустого места» и чистого листа, а попытаться рассказать ее заново. И не бояться.
